— Извините, я бы не стал беспокоить… но звонит ваш брат… из Очхоя.

— Брат? Пусть Люба немедля соединит…

Он готов был наброситься на помощника за его внезапное вторжение, да, услышав про Джаруллу, моментально остыл, расслабился…

— Да-да, Джарулла, говори! Отлично слышу! — широко улыбался и громко кричал в трубку Газыров.

Сизый табачный дым, струившийся от переполненной пепельницы, добавлял в тяжелый воздух прокуренного кабинета, полупрозрачного, белесого тумана.

— Брат, дорогой! Я тоже очень рад! Давно не был, ты прав… Ну, что ты! Куда уж сейчас ехать-то — у вас такое творится! Новости страшно смотреть — столько крови, столько смерти… Вишь как они за полевых командиров взялись!.. К очередным выборам дело идет… Ну, рассказывай, как вы там вы все?

Уже позабыв о смерти Тимура, Руслан Селимханович преобразился и подобрел. Он кивнул помощнику, дозволяя войти в кабинет, и даже плеснул ему коньяка в собственную рюмку…

— Какой дальний родственник?.. Кто-то из рода Даутовых? Нет… Так, я его знаю? — пожилой чеченец в некотором замешательстве жестом подозвал молодого человека и показал на ручку и бумагу, — да-да диктуй, записываю…

Быстро что-то чиркнув на листке, седобородый кавказец продолжал слушать собеседника. Помощник, находившийся все время рядом, наблюдал, как шеф стал часто переспрашивать, пытаясь, то ли лучше расслышать далекий голос, то ли глубже вникнуть в смысл доносившихся до него фраз. И как постепенно, во время разговора по межгороду, настроение Газырова вновь становилось отвратительным.

— Ну что ты, брат! Какой я большой человек?! Обычный… И все наши законы прекрасно помню, не сомневайся — от шахады до шариата… — Руслан Селимханович уже не улыбался, лицо посерело и сделалось озабоченным, — все будет нормально, не беспокойся. Встретим и поможем… Как там здоровье нашего уважаемого отца?..

Поговорив еще пару минут со старшим братом, президент компании медленно положил трубку на аппарат, и долгое время сидел молча, уставившись в одну точку. Стараясь не обращать на себя внимания, помощник курил возле открытого окна. Около трех лет, работая на Газырова, и уже неплохо изучив его характер, сейчас он осознавал: неожиданно появились какие-то серьезные сомнения и вопросы. Теперь босса лучше не трогать — в такие моменты ему требовалось немного покоя и времени. Хотя бы несколько минут, в течение которых обязательно найдется ответ и будет принято единственно верное решение, позволяющее если не устранить возникшую проблему полностью, то хотя бы приостановить ход ее развития. Так случалось не раз в их слабо прогнозируемой и, зачастую, рискованной деятельности…

За последние годы сложившегося бизнеса, к ним на Дальний Восток нередко наведывались с Северного Кавказа родственники и давние друзья. Кому-то позарез нужен был новый импозантный автомобиль, кто-то приезжал повидаться или отдохнуть на экзотическом побережье. Но с тех пор, как маленькая республика вступила на путь вооруженного конфликта с могущественным соседом, частые турне закончились.

Тем загадочнее и тревожнее прозвучал этот междугородний звонок, предупредивший о скором визите какого-то незнакомца…

Ранним и прохладным весенним утром, Газыров с помощником и четырьмя охранниками, прохаживаясь по железнодорожному перрону, ожидали прибытия поезда «Москва-Владивосток». Влажный порывистый ветер со стороны расположенного по соседству морского вокзала заставлял встречающих, поеживаясь, то и дело посматривать на часы.

— Странными загадками и почему-то испуганно говорил по телефону Джарулла… Много говорил и ничего конкретного! Если бы ехал действительно родственник, он обязательно назвал бы его и не делал из этого тайны, — Руслан Селимханович достал из кармана длинного кожаного плаща пачку сигарет.

— Возможно, серьезное дело задумал… — то ли спросил, то ли предположил помощник, поднося горящую зажигалку к сигарете босса, — по телефону о важных делах сейчас говорить не принято…

«Брат и в мирное-то время серьезными делами не увлекался, — подумал Газыров, вспоминая, как тот всю жизнь проработал за гроши на построенной недалеко от родного поселка нефтенасосной станции, — хотя, чем шайтан не шутит? Сейчас там война… Нефтепроводы, возможно, перекрыты, а работу предлагают только полевые командиры… Но для Джаруллы это не самый лучший вариант — какой из него воин Аллаха!? Возможно, посчастливилось, и брат нашел нормальный бизнес?..»

— Ты вот что сделай, — предложил он вслух, — как только узнаешь данные гостя — проверь по нашим каналам… Только очень осторожно, — не светись с этим делом перед серьезными структурами, должно быть не за машиной он в такое время едет…

— Понял Руслан, выясню…

Седой чеченец, почему-то предчувствовал недоброе. Он не мог похвастаться абсолютной интуицией, но после звонка из Чечни, беспокойство внутри росло, порой переходя в тревогу…

Холодный, предрассветный мрак разрезал прожектор локомотива. Скорый пассажирский поезд, постукивая на стыках колесами и плавно замедляя ход, подъезжал к платформе. Седьмой вагон с ехавшим посланником из далекой Ичкерии, остановился в нескольких шагах. Все шестеро, пропустив вперед немногочисленных встречающих, медленно направились к открывшейся тамбурной двери. Заспанная проводница, первой ступившая на землю Владивостока, протерла поручни и, зевая, отошла в сторону, освобождая проход столпившимся позади пассажирам.

Одним из первых на перрон вышел темноволосый молодой человек выше среднего роста и весьма крепкого телосложения. Одежду он предпочитал темных оттенков, в правой руке легко нес объемную спортивную сумку. Осторожно оглянувшись по сторонам, он без промедления направился к шестерым кавказцам. Сразу и безошибочно определив старшего, тихо поздоровался на чеченском языке и произнес фразу, служившую своеобразным паролем:

— Я привез вам привет и наилучшие пожелания от Джаруллы. Меня зовут Рамзан.

Охранники оставались стоять чуть поодаль, а пожилой чеченец с помощником по очереди обняли гостя, задавая ему, положенные в таких случаях, вопросы о самочувствии и об утомительном недельном путешествии через всю страну.

Быстро миновав здание вокзала, они вышли на небольшую прилегающую площадь, к ожидавшим трем иномаркам. Однако, ни огромный роскошный лимузин, ни десяток охранников, не произвели на молодого посланника ожидаемого впечатления. Он забросил в салон вместительную сумку, затем и сам, привычно, словно всю жизнь только и разъезжал на подобных машинах, забрался внутрь.

«Удивительно… на вид, будто русский, а языком нашим владеет неплохо. Видимо с этим симпатичным, мускулистым парнем придется обсуждать куда более важные дела, нежели покупка нового японского автомобиля…» — вздохнув, подумал Руслан Селимханович, неспешно усаживаясь на противоположное сиденье и не спуская глаз с новоявленного «родственника»…

Глава пятая

Он упал без сознания сразу за финишной чертой, так и не сумев обогнать лидера — смуглого длинноногого четверокурсника…

После того памятного кросса Баринов сумел уговорить врачей оставить его в училище, солгав, будто неоднократно преодолевал на гражданке по сорок километров, но в этот раз попросту не успел в коротком перерыве между двумя забегами наполнить флягу водой, и потеря сознания произошла от элементарного обезвоживания организма. Позже, уже став офицером «Шторма», в бесчувствии пребывал он только по воле анестезиологов, усыплявших пациента, перед тем как военные хирурги извлекали из молодого крепкого тела пули да осколки. И каждый раз неподвластное сознание почему-то упорно возвращало Сашку в то далекое курсантское лето…

В этот день первокурсники Рязанского десантного училища дебютировали в двадцатикилометровом кроссе с полной боевой нагрузкой. На будущих десантниках были тяжелые бронежилеты, стальные каски, а за спинами — рядом с ранцами, наполненными песком, висели автоматы. На ремнях болталось по четыре полукилограммовых чугунных болванки, имитирующих гранаты, да по фляжке с сырой водой.